Когда жизнь — сплошной кризис

Лёне 28 лет. Он не пьет, не курит, не употребляет наркотики, даже не ругается матом. Мы познакомились на кухне в храме мученицы Татианы при МГУ, где готовили еду для бездомных. О том, что Лёня и сам бездомный, я узнала спустя несколько месяцев.

Если не знать его историю и не вглядываться в поношенную обувь, можно принять его за «обычного» человека. Он опрятно одет, выбрит, даже пахнет одеколоном, который кто-то подарил на день рождения. Назвать его бомжом не придёт в голову, но «определённого места жительства» у Лёни нет. Как и регистрации в паспорте.

У него вся жизнь — сплошной кризис. Его рассказы кажутся невероятными, но оснований не верить им нет — никто из наших общих знакомых не поймал его на лжи.

Родители Лёни сильно пили и вынуждали ребёнка попрошайничать:

— Меня били, если я приходил домой без денег. Так и говорили прямо: «Без бутылки лучше домой не приходи». Мне было страшно: однажды я видел, как папины собутыльники сломали ему ноги и унесли наш телевизор. Нас с мамой тогда посадили в ванну и сильно били. Мне было всего десять лет.

Отца и мать лишили родительских прав, но мальчик прожил с ними в Челябинске до самой их смерти. В школу ходил через раз, иногда годами там не появлялся, но аттестат каким-то чудом получил.

— Незадолго до маминой смерти я перестал приносить ей водку. Отца уже не было, а я знал, что мама сильно болеет, и не хотел усугублять её состояние. Тогда она сказала: «Будь ты трижды проклят!». Мне всё время кажется, что эти слова преследуют меня.

После смерти родителей оставаться в их квартире Лёня не мог — хотелось куда-то бежать. О том, что с ним происходило, он говорит много: как убегал от хулиганов, как его увезли в лес и обещали утопить, как в компьютерном клубе он прятался в кабинете директора от бандитов, а директор пинком вышвырнул прямо в руки к преследователям…

В 18 лет Лёня узнал о том, что у него была бабушка на Украине, от которой ему досталась квартира. В это же время у него появились «друзья», которые поначалу были добры и ласковы.

— Я с детства люблю баскетбол, смотрю все матчи. Я знаю всё обо всех командах и хорошо прогнозирую результаты. Друзья убедили меня в том, что это отличный бизнес-план: нужно продать родительскую квартиру и вложиться в бизнес, ведь после бабушкиной смерти у меня остаётся ещё жилплощадь. Я им поверил, ведь за столько лет они не сделали мне ничего плохого. Они помогли мне продать квартиру, а потом исчезли с деньгами. Их до сих пор ищет полиция.

С бабушкиной квартирой тоже не получилось: оказалось, жилплощадь не была приватизирована и отошла государству. Так Лёня оказался на улице.

— Я знаю, что по закону как-то можно доказать свое наследство. Но сколько я ни бился, ничего не получалось. В этой квартире живут другие люди, а сейчас из-за войны в Донбассе совсем всё туго. Надо много денег, чтобы что-то доказать — юристы за такое бесплатно не возьмутся.

Последние четыре года Лёня живет в Москве в хостелах и продает газеты на улице. Когда на хостел не набирает — ночует в компьютерных клубах: с появлением мобильного Интернета они стали мало востребованы и дешево стоят. Но на постоянную работу Леню не берут — нет регистрации.

Мы подавали документы в разные места: в «Макдоналдс», в курьерские конторы, в клининговые компании. Максимум — согласились взять грузчиком, вот только у Лёни дистрофия.

— Сейчас еще кризис, тем более работы нет. Люди с пропиской-то не могут устроиться... Но я верю в лучшее. Я каждый день молюсь и надеюсь, что Бог мне поможет. И Он мне помогает через людей.

Группа волонтёров «Пельмешки на плешке», в которой мы готовили еду, оплачивает Лёне чеки за ночёвки в хостеле. Однако он всё равно иногда ночует на улице. Оказалось, у него появилась подруга, которая сбежала от мужа-алкоголика. Он бил её, а Леня пожалел:

— Я знаю, каково это — жить с агрессивным пьяницей... Тем более, Ирина женщина — ну как ей по улице слоняться ночью? Это я уже привыкший. Я лучше сам не посплю, а её на свое место пущу. Мне ведь люди помогают — я тоже должен помогать тем, кому еще хуже.

Девушка оказалась приличная, непьющая, работающая — правда, с огромными кредитами: выплаты превышают её зарплату. Так они и живут — на то, что Лёня насобирает газетной торговлей.

— Хочется тоже любить, быть любимым, иметь семью и друзей — как у всех нормальных людей. Поэтому я отказался, когда нас с Ириной предложили расселить по разным хостелам — за неё обещали платить... Но я лучше переночую на улице, буду всю ночь продавать газеты, зато буду знать, что она рядом, что мы утром увидимся, что я сделал что-то для неё...

Наверное, это и подкупает в Лёне: желание не только брать, но и отдавать. Он ходит на кухню, где готовят еду для бездомных, и таким образом пытается «отработать» помощь, которую оказывают волонтёры. Он готов выполнить любую просьбу. Ему можно доверить деньги. Он загадывает нам загадки, рассказывает анекдоты, звонит, чтобы поболтать. Спросите у Лёни, как выжить в кризис, и он ответит практически словами классика: «Не терять надежды и помогать тем, кому ещё хуже».

Фото из личного архива