Какими бывали советские люди. К вопросу о Сталине

У моей старшей сестры (она училась в школе в начале 1950-х годов) были две ровесницы, рассказы о которых весьма меня поразили в юные годы. Это было время непреложного почитания «вождя народов», и одна из тогда еще девочек спросила отца: «А Сталин правда хороший?». Сам факт такого вопроса уже говорит о многом в отношении семьи этой девочки. Папа ответил: «А как ты думаешь? Может ли быть хорошим человек, которого так восхваляют и который всё это принимает?». Второй девочке в день смерти Сталина мама сказала: «Если ты будешь сегодня плакать, ты мне не дочь».

Андрей Мановцев

Я сам в дошкольном возрасте так любил Иосифа Виссарионовича, что, когда тот умер, родители не решились сказать мне о его смерти. Они ушли на работу, я узнал от няни… Помню удивительно мрачное впечатление от снега за окном, всегда доставлявшего мне большую радость. Или вот жаркое лето 1956 года: я играю на даче со знакомой девочкой. Вдруг она говорит: «А папа сказал, что Сталин враг народа». (Формулировочка!). И я помню, как гнев застилает мне глаза, когда я ору в это девичье личико: «Ты дура! Дура!»

Родители моей одноклассницы Гали в 1950-х годах вернулись в Москву из Хабаровска, где отец ее проработал какое-то время по распределению. И вот приезжает к ним из Хабаровска друг, «дядя Сёма». ХХ съезд партии уже состоялся, и говорить о Сталине плохо стало, наконец, безопасным. Дядя Сёма решил сходить в мавзолей и взял с собой Галю. Там Галя громко у него спросила: «А почему, если Сталин такой плохой, он лежит здесь с Лениным?». Дядя Сёма ничего не ответил. Он шел и думал: «Интересно, выйду ли я из мавзолея?». Выйдя, подумал: «Интересно, пройду ли 100 метров?». Прошел. «Дойду ли до их квартиры?». Дошёл и стал собираться домой в Хабаровск.

Отвечает ли дочь за отца

В 1937 году Сталин произнес знаменитую фразу: «Сын за отца не отвечает». В том же году мать моего знакомого закончила хореографическое училище. Ее взяли в Большой театр, но вдруг арестовали ее отца — и она лишилась работы. Известная в те годы артистка балета и общественный деятель Ольга Лепешинская, у которой училась юная балерина, была страшно возмущена: «Сын за отца не отвечает! А дочь отвечает?», и уговорила свою подопечную подать в суд, где горячо выступала в ее защиту. Суд решил в пользу балерины, и та всю жизнь успешно проработала в Большом театре.

В том же 1937 году известный меньшевик Борис Осипович Богданов, был (как обычно, между арестами) в ссылке в Томске. Его дочь Наташа подала документы для поступления на физический факультет Томского университета. Документы не приняли по единственной причине: она дочь врага народа. А надо сказать, что Борис Осипович был человеком очень мужественным. В феврале 1917 года как активный деятель революции он усмирял взбунтовавшихся солдат в Петропавловской крепости. Усмирил. А в конце 1920-х годов на Соловках он смог утихомирить бунт заключенных и спасти их от неминуемой гибели. Узнав от дочери, что ее не принимают, он позвонил в НКВД и потребовал, чтобы те связались с физическим факультетом университета. Наташу приняли.

В самом начале 1950-х годов (до смерти Сталина) она сумела найти в Москве работу в «Лаборатории по изучению высоковольтных газовых разрядов и молниезащиты Энергетического института им. Г. М. Кржижановского». Лаборатория размещалась в здании бывшего храма Большого Вознесения.

В 1952 году молодому специалисту Наталье Борисовне поручили сделать доклад на торжественном собрании лаборатории. Она сделала. Всё сказала, как надо, одного лишь не хватало: ни единого разу не упомянула вождя. Закончила выступление и пошла на свое место в зале — при гробовом молчании... Тут начальник отдела кадров взяла микрофон и сказала: «И за всё, о чем так замечательно рассказала нам Наталья Борисовна, мы должны быть благодарны нашему дорогому, любимому Иосифу Виссарионовичу». Зал с благодарным облегчением взорвался аплодисментами. Неприятностей у молодого специалиста не было.

Опыты в храме

Наталья Борисовна была близкой подругой моей мамы, и я нередко приходил к ней в последние годы ее жизни. Человеком она была очень живым и на язык остра. Выговаривала мне: «Я тебе как физик скажу. Надо быть полным идиотом, чтобы не верить в Творца. Но Церковь твою я никогда не приму!» Но все же после того, как у Натальи Борисовны случился инсульт, верующая внучка, наконец, смогла уговорить ее принять крещение.

Наталья Борисовна любила бывать в родном для нее здании Большого Вознесения, посидеть там на скамейке в храме. И однажды, еще до своего крещения, остановила священника и говорит ему: «А я помню, как здесь стояли огромные такие установки». Батюшка выслушал и важно сказал: «Ну надо покаяться, надо покаяться». Ему, верно, и в голову не пришло, что он может в храме говорить с человеком, совершенно сторонним Церкви.