Что значит Воскресение?

Какая цена этой жизни, всем ее исканиям, всем дарам Божиим, данным нам в этой жизни: и творческому порыву молодости, и избытку сил, и благословенному семейному счастью, и восторгу любви, и героическому подвигу, если все проходит? Или, может быть, существует бессмертие духа независимо от тления тела?


 

Фото священника Дионисия Землянова / photosight.ru
Мы касаемся здесь самого основного нерва христианского миросозерцания, более того — самой центральной темы и самой важной и самой захватывающей и решающей для человечества.

 

Какая цена этой жизни, всем ее исканиям, всем дарам Божиим, данным нам в этой жизни: и творческому порыву молодости, и избытку сил, и благословенному семейному счастью, и восторгу и радости любви, и героическому подвигу, если все проходит? Если все подвержено смерти и уничтожению? Если нет ничего пребывающего, если все, что наше, уходит, проходит, не оставляя часто видимого следа? Более того — если мы сами скользим и несемся и катимся в пропасть смерти и остановить это движение вниз под гору, это постепенное ослабление сил после определенного возраста, это приближение смерти, невозможно? А самая ткань жизни нашей в момент даже радостного цветения ее не соткана ли из преходящести? Проходит радостный праздник; мы чувствуем, как отзвучали веселье и восторг торжества,

«И больно так в груди сожмется сердце,

Когда подумаешь, что все проходит,

И нет следа. Вот и пронесся

День праздничный, и вслед за днем досуга

День будний настает. И все с собой уносит

Безжалостное время...» —

 

говорит великий итальянский лирик Леопарди.

Восторженно-ликующий в своих восприятиях природного мира юноша — поэт Шелли, один из самых ярких поэтических носителей и выразителей торжествующего подъема жизненных сил, идеалист и «пантеист», ощущающий божественный фон природной жизни, восклицает в тоске и смятении:

 

«О мир, о жизнь, о время! Вот я стою на нижней ступеньке вашей и трепещу, когда оглянусь наверх, где я стоял раньше. Когда вернется для меня сияние вашего расцвета? О никогда больше, никогда!»

 

Ему было 26 лет, когда он писал это, но уже открылся ему на собственном опыте — на собственном внутреннем опыте — ужас преходящести. Слова древнего Экклесиаста звучат так же веско, так же значительно, так же, казалось бы, неотразимо и поныне:

«И увидел я, что все — суета и томление духа».

 

И это все правда. И Шелли прав, и Экклесиаст прав, и Будда прав, и Паскаль прав. Вспомним эти слова Паскаля: «Ужасно чувствовать, как уносится все, чем обладаешь», «Напрасно мы ищем точку опоры, прочную базу, на которой можно было бы утвердиться, отдохнуть; все «бежит», все безостановочно ускользает из-под наших ног. Нет ничего твердого, прочного для нас!», «Все наши основы потрясены, и земля разверзается до бездны!». Он стоит перед пропастью смерти и как бы зачарованно смотрит в нее. И он анализирует беспощадным и острым, в глубь жизни идущим своим словом эту смертную ткань жизни, как более 2000 лет тому назад уже делал это «плачущий философ» — глубочайший и вдохновенный мыслитель Гераклит. Все уносится, все проходит, и потому обесценивается жизнь и человека, и мира. Пантеистический ответ о гармонии целого, существующей ценою уничтожения всего индивидуально-конкретного, живой человеческой личности,— ответ, столь распространенный, например, в античном мире, не удовлетворяет, не удовлетворял и самого Гераклита, который с таким восторгом часто говорит о величии жизни Целого, составленной из смерти его отдельных частей. Но тот же Гераклит восклицает, например: «Куче мусора, наудачу высыпаемому, подобен самый прекрасный Космос».

 

Итак, это правда, если тление есть последнее слово для всего индивидуального. Есть ли это, однако, последнее слово? С точки зрения естественных законов нашего мира — да; и нет здесь выхода, ни естественно-исторического, ни философского. Можно говорить о неумирающей жизни Целого, но эта жизнь ведь соткана из ряда смертей всех индивидуальных существ: индивидуальность гибнет, и вся общая жизнь, безлично холодная и чуждая моему «я», моим переживаниям, страданиям и радостям, не есть ни утешение, ни замена.

 

Да, но, может быть, существует бессмертие духа независимо от гибели и тления тела, как учил, например, Платон? Допустим, что оно есть. Горизонты меняются, есть тогда какая-то цель человеческого существования, но картина мира остается приблизительно та же. Мир остается подвластным смерти, и вся красота мира, и, например, конкретная, незаменимая ценность любимого лица исчезает как дым, остается подверженной тлению. Есть согласно Платону заветная пристань души, но мир вещественный, несмотря на всю красоту свою, остается в потоке, безостановочной преходящести и смерти, остается во зле лежать, и нет ему обновления.

Христианское изначальное благовестие никакого отношения к философским построениям и теориям не имело. Оно было свидетельством о факте. Факт же этот был прорыв Вечной Жизни в наш мир. «Мы видели, мы осязали своими руками», и это была Вечная Жизнь, тут, между нами, во плоти! (1 Посл. Ин. 1:1—2). Мы знаем, что все рассказы четырех Евангелий могут быть, так сказать, нанизаны на одну проходящую через них основную нить: ощущение Преизбыточествующего Присутствия. Вспомним, например, хотя бы 1-ю главу Евангелия от Марка, 4-ю и 5-ю главы Евангелия от Луки, 11-ю и 12-ю главы Евангелия от Матфея. Беру только первые попавшиеся под руку примеры, где это ощущение Превозмогающего Присутствия выражено, схвачено особенно ярко. «Господи, выйди от меня: я — грешный человек!»,— восклицает Петр, охваченный страхом и благоговейным трепетом после чудесного лова рыб. «Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой. Но скажи лишь слово, и выздоровеет отрок мой»,— говорит уверовавший в Него сотник. Закхей встречает Его радостно на пороге своего дома: «Вот, половину имения моего я раздам нищим, и если я кого обидел, то возмещу вчетверо». Этим чувством — ощущением Превосходящего Присутствия — дышат евангельские рассказы почти на каждом шагу. И тем не менее этого было недостаточно. И это Явление Правды и Силы Божией на земле казалось обреченным на исчезновение, на гибель, на поражение перед лицом смерти и тления. Что бы ни было «там»,— «здесь», этот мир остается лежать во зле и тлении. Ученики поэтому разуверились и убежали, когда Его схватили и повели на суд. Лишь Иоанн остался стоять у подножия Креста вместе с Матерью Его. А потом ученики сидели запершись — «дверем затворенным страха ради иудейска». Вот как с человеческой точки зрения могла бы кончиться, должна была кончиться драма Великого Праведника из Галилеи. И не было бы благовестия, и не было бы христианства.

 

Благая весть есть проповедь Воскресения. Упавшие духом, потерявшие веру ученики идут и проповедуют, что Он восстал из мертвых: «Иисуса, прославленного от Бога чудесами, вы взяли и убили, пригвоздив ко кресту. Ηо Бог воскресил Его из мертвых, чему мы все свидетели» — так говорит Петр в своей первой проповеди к народу (Деян. 2:20—24:32). Они свидетели Воскресения Его. Для этого они призваны; об этом, об этой превозмогающей Его победе они не могут молчать. «Ибо Жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам Вечную Жизнь, которая была у Отца и теперь явилась нам» (1 Ин. 1:2). Вечная Жизнь во Христе Иисусе победила силу Смерти и Ада. В этом значение этих событий, этого прорыва Божественной Жизни, снисхождения Сына Божия, Слова Божия в жизнь мира.

 

Они видели Его по Воскресении Его и преклонялись перед Ним. Он неоднократно беседовал с ними; «мы ели и пили с Ним после воскресения Его из мертвых» (слова Петра в доме сотника Корнилия — Деян. 10:41). Он, Воскресший, дает им осязать Себя, показывает им руки и ноги Свои (Лк. 24:39—40). Он зовет Фому вложить перст свой в язвы Его. И вместе с тем Он приходит «дверем затворенным», Он узнается не сразу — так учениками в Эммаусе Он узнается «в преломлении хлеба» и потом становится невидим. И мир и радость наполняют их душу. Это уже лучи иной, просветленной действительности; в этих явлениях Воскресшего раскрываются уже теперь глубины Вечной Жизни. Это реализм, победный реализм Воскресения: новая жизнь, торжественный преизбыток новой, вечной Жизни, и вместе с тем — начаток преображения телесности и твари силою Воскресшего Господа («если Христос не воскрес, то проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша... Но Христос воскрес, Первенец из умерших» — 1 Кор. 15:14, 20). Здесь поворотный пункт не только в истории христианства, не только в истории религиозного сознания человечества, но в истории и жизни мира и всего творения. Здесь действительно победа, прорыв Вечной Жизни в мир, начало и залог нашего спасения.

 

Мир спасается в своей тварности, в своем индивидуальном, конкретном, Богом сотворенном лице, ибо Сын Божий сделался творением и внес в падшую жизнь творения закон Вечной Жизни и, пострадав на кресте, воскрес из мертвых. Совершился прорыв сверху, воздвигающий мир, возносящий тварь из глубины падения в победу Вечной Жизни: «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа?»

 

Это значит, что конкретное, индивидуальное лицо наше, что неповторимые, индивидуальные черты телесности нашей, являющиеся сиянием и отображением духа, спасены от смерти. И вообще смерть, царящая еще в природе и мире и над телом нашим, будет упразднена, ибо совершился прорыв, решающая победа имела место. Мы ожидаем теперь плодов этой решающей победы.

Это означает оправдание нашего существования, и многообразного творения Божия, и нашей любви к многообразным лучам величия и красоты Божией, рассеянным в мире.

 

Это значит, что оправдан индивидуальный лик твари и все конкретное, живое, из чего слагается мир, все те великие человеческие земные ценности, которые мы любили, которыми мы дорожили в мире и которые являются великими дарами Божиими - в первую очередь, живая индивидуальность любимого человека в ее духовно-телесном выражении, черты любимого лица, незаменимые для нас, навсегда врезавшиеся в наше сердце, воспоминания детства, первый порыв юности служить Правде, счастье в семейном кругу, поля и луга и холмы родины, и родительский дом - все те неповторимые черточки жизни, из-за которых оправдана наша любовь к ней, а также все внешние достижения человеческого духа и творчества, и подвиг героизма, и подвиг искания и обретения Правды, и борьбы и страдания за нее, и высота художественного творчества, и еще: красота видимого мира, избыток красоты, разлитой в нем, несмотря на все глубокое несовершенство (падение), в котором сейчас обретается мир. Все это теснейшим образом связано с реабилитацией телесного начала (пускай, падшего, но Богом сотворенного и представляющего огромную ценность и еще незапятнанного в плане Божием о нем). Реабилитация же вытекает из воплощения Слова Божия (ибо «Слово стало плотию и обитало с нами») и воскресения Его из мертвых.

 

Воскресение Христово выявляет великое значение телесного начала и освящает его, делает его причастным Вечной Жизни. Более того - через воскресение Сына Божия во плоти закрепляется и приобщается к Вечной Жизни вся подлинная, чистая красота мира, вся радость творчества и братского общения в любви между людьми, все, подверженное преходящести и тлению здесь, но воскресающее вместе с грядущим воскресением нашей плоти и грядущим обновлением мира. Воскресение значит, что не отверг Бог мира даже в его телесной природе и что даровал Бог жизнь, участие в непреходящей жизни всему, что прекрасно и что дорого и близко сердцу нашему и повествует нам о славе и любви Божией в мире сем. Воскресение во плоти обозначает реабилитацию всего творения, сотворенного Богом, - и тела нашего также, - если оно очистится и сделается носителем Духа Божия. Источником же этого является Воскресение во плоти Сына Божия.

 

Но воскресение значит и другое, и еще гораздо большee: все станет иным, просветленным, преображенным, и тело наше имеет преобразиться «по образу Тела Славы Его» (Филипп. 3, 21). Мы не знаем, как это будет, мы смиренно склоняемся перед этой превозмогающей тайной: грядущего откровения - также и в нас, и в телах наших, и во всем творении - величия и славы Его, когда «Бог будет все во всем» (1 Кор. 15, 28). «И сказал Сидящий на престоле: Се, творю вce новое»... «И смерти не будет уже...» (Апок. 21, 5. 4).

 

«Ибо Бог даровал нам Жизнь Вечную, и сия жизнь в Сыне Его» (1 Ин. 5, 11).

Следите за обновлениями сайта в нашем Telegram-канале