Студенческие торжества
Затем шли спичи за самого старейшего питомца из присутствующих и за самого молодого. Тост старого профессора сменялся тостом юного студента-первокурсника, речь адвоката - речью врача.
Справка. Любопытная рубрика существовала в еженедельном иллюстрированном журнале "Заря" (Издание Т-ва И. Д. Сытина) за 1914 г. Она носила название "Анкета "Зари" и выражала мнение людей по разному поводу. В связи с приближающимся праздником всех студентов и именин нашего интернет-издания предлагаем вашему вниманию "эпизоды далекого прошлого": раритетные материалы "Зари", посвященные празднику святой Татианы, воспоминания выпускников Московского университета прошлого века.
Читались гордые страницы вековой истории университета и поднимались здравицы за славные имена:
- За старейшего студента Московского университета графа Д. А. Милютина, верного сподвижника Царя Освободителя!
- В память верных стражей науки, покрывших неувядаемой славой университет, - Б. Н. Чичерина, Т. Н. Грановского.
- В память графа Н. А. Милютина, кузнеца-гражданина, выковавшего умелою и решительной рукой основы освобождения крестьян!
Центром всеобщего внимания была всегда речь знаменитого адвоката-златоуста Ф. Н. Плевако, этого непременного участника Татьянина дня.
Маг и волшебник слова, московский златоуст заставлял стихать горячие споры и пение. С бокалом шампанского в руках, стоя на столе, куда водружала его молодежь, весь отдавался порывам молодости, и речь его искрилась остроумием и красотой, переходя от бурного восторга к минорным тонам.
Торжество заканчивалось традиционным Gaudeamus. После душной, угарной комнаты тянуло на воздух. Все отправлялись за город в «Стрсльню», где и заканчивалось празднование Татьянина дня.
Празднование не ограничивалось только этим. Татьянин день справляла вся Москва.
Этот день был по преимуществу студенческим днем. Даже постовые городовые проникались этою мыслью, и обычно суровый «бутырь» снисходительно смотрел на резвящихся «коллег»:
- Пусть себе балуют. Такой уж, видно, день...
На улицу празднование вырывалось так же шумно, как было в ресторанах и пивных.
Центром служил Тверской бульвар, куда часам к 11-12 собиралось по нескольку сот студентов. Образовывался хор, и в морозном воздухе бодро и весело звучали молодые голоса:
Из страны, страны далекой,
С Волги-матушки широкой
Ради славного труда,
Ради вольности веселой
Собралися мы сюда.
Вспомним горы, вспомним долы.
Наши храмы, наши села,
И в стране, в стране чужой
Мы пируем пир веселый
И за родину мы пьем.
Пьем с надеждою чудесной
Из стаканов полновесных
Первый тост за наш народ.
За святой девиз -
вперед, вперед, вперед, вперед!
Заунывная песня о родных местах сменяется бесшабашной песнею молодости:
Есть в столице, Москве,
Один шумный квартал,
Что Козихой-Большой прозывается.
От зари до зари,
Лишь зажгут фонари,
Вереницей студенты шатаются.
И т. д.
Отдается дань и молодому чувству:
Не любить - загубить значит жизнь молодую,
Сердцу рай, выбирай каждый деву младую,
От бессонных ночей голова не болит,
А болит у того, кто беспросыпу спит.
От бутылки вина не болит голова,
А болит у того, кто не пьет ничего.
Проведемте ж, друзья, эту ночь веселее,
Пусть студентов семья соберется теснее.
События 90-х годов создали новые студенческие песни, например:
Как мне жаль ту девицу,
Что в манеж пошла одна.
Отворите ей темницу,
Дайте ей сиянье дня.
В одиночном заключены
Привыкали как могли.
Ах вы, сени, мои сени.
Сени новые мои.
Вот Архангельск, вот Пинега -
Все болота да леса. Пропадай
моя телега, все четыре колеса!..
Пение сменялось играми. Тут же на бульваре устраивались чехарда, слон, снежки.
Особым удальством празднование Татьянина дня отличалось на Козьем болоте - в Козихинские переулке. В конце 80-х годов среди студентов, ютившихся на Козихе, был обычай справлять с большой помпой именины Кабанихи - Татьяны Кабановой, по профессии прачки, много лет свято исполнявшей обязанности студенческой мамаши.
Кабаниха, или, по-праздничному, Татьяна Карповна, была всеобщей пестуньей.
Всем своим «скубентам» она говорила «ты» и звала их просто по именам.
Кабаниха строго блюла интересы своей паствы. Обмывала, обшивала, штопала и чинила, приходила на выручку в тяжелые моменты жизни, ухаживала за больными, вразумляла сбившихся с пути истинного. Получал студент деньги - Кабаниха, знавшая о всех возможных получениях, тут как тут. Она уж и составляла смету расходов.
- Вот тебе рубль - угости товарищей и меня, старуху, не забудь. Закуску сама уж приготовлю.
Затем шли расчеты: сколько дать хозяйке, сколько заплатить за харчи. Покупки по домашности Кабаниха брала на себя и бегала без устали по Сухаревке, Ильинке, выторговывая гривенники на поношенных брюках, шерстяных чулках, рубахах и т. п. Кабаниху знала вся Козиха.
- Ну как твои голоштанники? - спрашивали обыватели Кабаниху.
- Голоштанник, да не тебе чета, - отвечала обиженно Кабаниха и начинала перечислять все науки, которые превосходят ее «скубенты».
В Татьянин день все шли поздравить Татьяну Карповпу с днем ангела. Говорились речи, читались стихи. Приносилась хлеб-соль.
Кабаниха, в нарядном платье, кланялась гостям и просила не погнушаться отведать пирога.
Пока говорили ораторы пожелания ей здоровья и благополучия, Кабаниха выдерживала, но когда выступал с речью студент Б., бывший семинарист, проведший в университете не один десяток лет, переходя с факультета на факультет, и принимался говорить от писания. Кабаниха начинала всхлипывать и горько плакать:
- И откуда у тебя, Митроша, слова такие? Просто сердце щемит. Да так вес складно, все по порядку. Б. пользовался особым расположением Кабанихи за его действительно блестящий ораторский талант и неисчерпаемое остроумие.
- И когда ты человеком станешь? - выговаривала она ему. - Все учишься да учишься.
- Ничего, мамаша, мудрее стану. Трудно найти себя, человека. До себя самый далекий путь. Вот дойду, стану адвокатом, тогда тебя в экономки возьму.
Торжество у Кабанихи заканчивалось часов в пять утра апофеозом.
На водовозной бочке верхом ехала Кабаниха: в руках у нее была пустая четверть из-под водки. «Выезд» замыкался гостями, напевавшими какую-либо студенческую песню под аккомпанемент гитары. Шествие направлялось за водкой.
На обратном пути уже с «запасом» устраивали шествие царицы Клеопатры.
Студенты усаживали к себе на плечи Кабаниху и так доносили ее до дому.
