Повесть о холодном рае

«Я бы назвал Антарктиду холодным раем. Тот рай был, очевидно, благоприятен для жизни всего живого, а это замёрзший рай. Но и тут никто никого не боится, животные подходят к человеку», — рассуждает насельник Свято-Троицкой Сергиевой лавры иеромонах Гавриил (Богачихин) об Антарктиде. Беседа состоялась в 2008 году.

С отцом Гавриилом, около года прослужившим в храме Живоначальной Троицы на русской станции «Беллинсгаузен» в Антарктиде, мы встретились на лаврской площади. «Хотите подняться на лаврскую колокольню?» «Конечно!» По темной витой лесенке в каменной стене мы взбираемся на первый ярус к царь-колоколу, пробуем ладонью его звучание и быстро уходим на более высокий, второй ярус, где развешены колокола поменьше. Там ветер и промозгло, даже для птиц, которые теперь ближе, чем люди, снующие по площади. Душа наполняется красотой неба и замирает. Через полчаса, когда мы спускаемся в церковную лавку, где нет ветра и тепло, блестят полы и витрины, толпятся лаврские паломники, я ловлю себя на мысли, что этот мир, полчаса назад казавшийся привычным и вполне нормальным, теперь представляется каким-то серым и обделенным. Интересно, если бегство на лаврскую колокольню так окрыляет душу, то как может вдохновить ее годовое уединение в Антарктиде?

В Антарктиде открываются небеса

— Отец Гавриил, вчера я прочитала историю одного исследователя-американца, который приехал в Антарктиду изучать её почвы. И в результате принял православие. Его имя Рой Митчелл...

— Нет, о нём я ничего не слышал.

— Мой вопрос: действительно ли Антарктида меняет судьбы людей и способствует встрече Бога и человека?

— Да, для некоторых Антарктида становится откровением. Когда на Сретение 15 февраля 2004 года владыка Феогност освящал храм на российской станции «Беллинсгаузен» и служил литургию, то один из чилийских полярников, его зовут Эдуардо, увидел во время Евхаристического канона, как открылись небеса — а небо было в тучах — и солнечный луч попал в храм. Этот момент запечатлен на фотографиях. Он уверовал и понял, что именно в православии есть истина. А до того был католиком. По возвращении в Сантьяго, столицу Чили, он отправился в православный храм и там принял крещение, а через несколько лет стал первым, кто венчался в Антарктическом регионе. 

 

— Как вы думаете, что «изменяет ум» человека в Антарктиде?

— Наверное, сама природа. Древние отцы говорили, что один из путей познания Бога — созерцание окружающего нас мира. Именно красота возводит душу к небу, позволяет вырваться из того состояния, в котором она пребывает в миру, посещая магазины, общаясь с людьми. Когда человек попадает в Антарктиду, он видит открытое пространство. Если это зима, то всё белым-бело, бескрайние поля. Если это лето, то серые уходящие вдаль однотонные холмы. Причем, животные, которые находятся вокруг, не боятся человека. И тех, кто ищет Бога, созерцание подобных картин наводит на глубокие размышления. Часто наша душа, если она загрязнена грехами, становится чёрствой и не видит красоты. А душа ищущая, созерцая красоту, замечает свою греховность...

...по контрасту с этой красотой...

— ...да-да-да, конечно, и приводит к осознанию веры, к тому, что нужно, изменяя себя, устремляться к красоте души, красоте духовной.

Холодный рай

— Когда я рассматривала фотографии Антарктиды, то думала о рае, где так мирно сосуществовали люди, животные и вся природа...

— Да, полностью согласен! Такая мысль сразу приходит на ум. Только я бы назвал Антарктиду холодным раем. Тот рай был благоприятен для жизни всего живого, а это замёрзший рай. Но и тут никто никого не боится, животные подходят к человеку. 

 

— Да и люди-то ведь в Антарктиде очень доброжелательные — это учёные, полярники, и животные никогда не видели от них зла!

— Конечно, каждый тут занят чем-то своим. К животным ходят общаться, когда устают от работы. В выходной день можно пойти прогуляться по территории острова. Многие полярники, взяв с собой рацию, уходят поодиночке подумать, поразмышлять. 

 — В Антарктиде все становятся немножко зоологами. Думаю, и вам приходилось наблюдать за жизнью животных, за их повадками и характерами?

— Да, у каждого — свой характер. Пингвины очень любознательны, дружелюбны, и если человек стоит, не шевелясь, пингвины подойдут к нему и станут разглядывать. Но если он сделает хоть малейшее движение, отбегут в сторонку, п.ч. для них человек слишком высокий, а они — маленькие. Котики подпускают близко, но всё-таки могут вести себя агрессивно. Самые нейтральные из всех животных по отношению к человеку — это тюлени. Они даже дают себя погладить. Котики не дадут!

— А морской слон, такой страшный на вид?

— Да, он большой, его вес может достигать тонны, но сам он совершенно безобидный. Правда, гладить его не стоит — он очень тяжёлый, и если повернётся, то человеку несдобровать.

Собираясь на прогулку по Антарктиде, не забудьте взять рацию

— Вы сказали, отец Гавриил, что, уходя гулять по Антарктиде, общаться с животным миром, нужно непременно взять с собой рацию. Зачем? Можно заблудиться?

— Любого человека на станции или вокруг нее поджидает множество опасностей, и рация необходима для того, чтобы вовремя вызвать помощь. 

 

— Какого рода эти опасности?

— В первую очередь, наверное, трещины.

 — Зимой, да?

— Да, зимой. Потом туман. Он может опуститься внезапно, и тогда сразу теряется видимость. Другая опасность — резкое изменение погоды, на языке синоптиков «заряды», когда снежный заряд с порывами ветра в течение десяти минут — мы как-то засекали время — увеличивает скорость от 15-ти метров в секунду до 20-ти метров в секунду. Идти становится невозможно.

— И что же тогда делать?

— Не выходить в такие моменты.

— А если «заряд» застиг человека в пути?

— Нужно идти. Стоять нельзя, иначе замёрзнешь.

— То есть, жить в Антарктиде — реально опасно?

— Конечно. Поэтому существуют специальные рекомендации, и использование рации — одно из них. Когда человек уходит со станции, он записывает направление предполагаемого пути, берёт рацию и тогда может передвигаться спокойно. 

 

— А какая температура бывает в Антарктиде в разные месяцы? Сейчас декабрь, а, значит, там наступает лето, так?

— Сейчас весна, температуры уже плюсовые. Зима заканчивается в конце сентября. А зимой бывает минус 25-30.

— То есть, сравнимо с нашей московской зимой?

— Да. Станция «Беллинсгаузен» расположена примерно на широте Санкт-Петербурга, поэтому температура схожая. Но влажность не такая, как в России, а очень высокая, и порывы ветра могут достигать 37 метров в секунду, поэтому погода совсем другая.

А дожди там параллельные земле

— Но вот наступает лето... Летом как бывает?

— А летом — и снег, и дождик. Только они не падают сверху так, как мы к этому привыкли, а идут параллельно земле, п.ч. ветер очень сильный. И получается, что и снег, и дождь бьют со стороны. Поэтому зонтики там не нужны. Если кто-то собирается в Антарктиду, то зонтик пусть не берёт. Нужна одежда, которая не промокает. 

 

— А вот те животные, о которых вы рассказывали, живут в Антарктиде круглый год?

— Зимовать остаются только чайки. Тюлени и пингвины уплывают в более тёплые края, на север (там во время антарктической зимы теплее). А весной все возвращаются за крилем.

— То есть нашей осенью?

— Весна — это конец сентября. В сентябре-октябре солнышко выглядывает чаще. В Антарктиду слетаются множество чаек. Это пора, когда к ее берегам подходит тысяча тонн «криля», мелкой креветки.

— Это той самой, что так аппетитно лежит у вас на тарелке?

— Да-да-да, на блюдечке. И вот на этот «криль» собираются все животные.

— А растительность там скудная даже летом?

— Из растительности в Антарктиде встречаются только мох и лишайник.

— Кто-то из зверей ест мох?

— Нет, звери питаются чем-то живым, в основном креветками или рыбой. Зато зелёненький мох и серый лишайник живописно смотрятся весной, выступая в прогалинах тающего снега. Вообще весна — самое красивое и радостное время года в Антарктиде. Лёд тает, а в проливах появляется множество айсбергов, прилетают птицы, приплывают животные...  

 

Цивилизация не оставляет полярников

— Отец Гавриил, но вернёмся в зиму. Животные — кто уплыл, кто улетел. На станции зимуют несколько полярников. Как они переносят уединение и одиночество? Ведь нет никаких утешений — ни семьи, ни хороших библиотек, ни театров...

— Театров в Антарктиде, конечно же, нет. Но вот нас зимовало на «Беллинсгаузене» 11 человек (в летний период собирается до 50-ти человек). Рядом на чилийской станции оставались на зимовку 90 сотрудников, и, конечно, мы все друг с другом общались. Кроме того, в 21-м веке существуют телефон, телевидение, интернет, т.е. цивилизация не оставляет и полярников, которые раньше жили вдалеке от всего этого. Человек находится в курсе мировых событий, может звонить домой, общаться с родными...

— Ну, это же очень дорого, часто не будешь звонить...

— Не часто, но жизнь это облегчает. Хотя некоторые полярники говорят, что им спокойнее послать домой телеграмму и получать редкие сообщения, чтобы не знать всех подробностей того, что происходит на родине. В выходные дни каждый выбирает сам, чем ему заниматься. Библиотека на станции есть, так что много читают. И все приходят в церковь. У нас был один некрещёный полярник, но и он в последний день перед нашим отлётом со станции присутствовал на молебне. 

 

Не может укрыться храм, стоящий на верху горы 

— В Антарктиде что-то сдвигается в душах людей в сторону веры. А русский храм виден со всех сторон. Он стоит на холме, и полярники, когда идут куда-то, то всегда вольно или невольно обращают на него внимание.

— А почему в Антарктиде, где так холодно, построили храм не металлический, не каменный, а деревянный?

— Просто решили построить такой храм, какие распространены у нас на Севере — из бруса.

— Смотришь на этот изумительный деревянный храм и думаешь: его обдувают все ветра! Как он выдерживает их порывы?

— Архитекторы придумали специальные способы его крепления. Внутри храма натянуто 6 цепей, и эти цепи фиксируют церковь. Когда однажды налетел шквальный ветер, и на чилийской станции снесло крыши на железных домиках, храм выстоял. Они потом рассказывали, как выходили ночью смотреть, стоит ли церковь. Её не снесло, потому что эти цепи вмурованы в фундамент и протянуты через весь храм. 

 

— А вам приходилось служить в храме в такую непогоду?

— Мы служили каждый день. Литургию только в воскресные и праздничные дни.

— А каждый день служили часы...

— Да, утреню, часы...

— ... вечером вечерню...

— ...а вечером вечерню.

— Но у полярников же работа, и, вероятно, большую часть года вы служили один?

— Сейчас вместе со священником направляют и пономаря. В одиночку оказалось очень трудно. Первый священник, который доставлял храм и начинал в нём службы, отец Каллистрат, вызвал помощь. К нему вылетел иеродиакон Зотик. После этого было решено, чтобы обязательно два церковных человека единовременно присутствовали на станции.

— Вы не скучали по уставным красивым богослужениям Троице-Сергиевой Лавры в храме, где и хора нет, и богослужение не отлажено?

— Сначала все мысли были заняты именно отладкой службы, тем, чтобы всё необходимое присутствовало в храме. Потом не раз вспоминалась Лавра, с её хорами и уставом богослужения. Россию и свой монастырь я вспоминал часто. Особенно в середине зимы.

 — А не бывало так, что вам не хватало присутствия прихожан на службах после служения в переполненных паломниками лаврских храмах?

— Такого не было. Мы точно знали, что все полярники находятся на своих работах, каждый несёт своё послушание. И так как они работают посменно, им было сложно выбираться в храм по будням. А в воскресенье всегда кто-то приходил.

— У них своё послушание, у вас — своё, да?

— Конечно. 

 

Благословение Святейшего Антарктиде

— Если можно, несколько слов об истории храма. Когда он возник, по чьей инициативе, при каких обстоятельствах?

— Храм полярники хотели построить давно. В 2000-м году со станции «Восток» доставили керны со льдом, которому 2000 лет...

— А что такое «керны»?

— Это куски льда, которые добыли на большой глубине, примерно метровой длины. Из них были сделаны 3 ледяных вазы. Святейший Патриарх Алексий их освятил. Эти «вазы» были подарены Путину, Лукашенко и Кучме. Вот тогда-то и оформилась идея строительства храма в Антарктиде. Эту историю я рассказываю со слов В.В.Лукина, начальника Российской антарктической экспедиции. После благословения Патриарха две компании, «Руян» и «Антекс плюс» взялись за осуществление идеи, и в 2004-м году на станции «Беллинсгаузен» уже действовал православный храм.

— А почему храм освящен в честь Живоначальной Троицы?

— Так как по благословению Патриарха храм окормляет Троице-Сергиева Лавра, то и храм был освящён в честь Святой Троицы.

— То есть, послушания настоятеля и служащих в этом храме несёт братия Свято-Троицкой Сергиевой Лавры?

— Да, храм принадлежит Московской Патриархии, но окормляет его лаврская братия.

Как долго длится «вахта» священника на станции?

— Смены бывают раз в год, меняется начальник станции, прилетает и новый священник.

— А направляются на станцию по особому желанию?

— Предлагают всем. Кто соглашается, тот и едет. 

 

— А вы сразу согласились?

— Даже не раздумывая.

— Вы представляли себе, куда попадёте?

— Конечно! Когда отец Каллистрат служил на станции, я вел с ним переписку и мысленно представлял, что, может быть, и сам окажусь в Антарктиде.

— Понятно, что рассказы человека — это одно, а когда сам, своими глазами, всё видишь — другое. Какими были ваши первые впечатления от Антарктиды?

— Красота природы, тишина, зверушки, которые не боятся человека. Вот это сразу поразило! Всё — другое. Попадаешь в другой мир. 

Беседовала Александра Никифорова. Фотографии Антарктиды выполнены иеромонахом Гавриилом (Богачихиным). Полный фоторепортаж вы можете посмотреть на персональном сайте www.ogavriil.narod.ru

Продолжение следует...

Впервые опубликовано 22 декабря 2008 года 

Следите за обновлениями сайта в нашем Telegram-канале