Одна из главных проблем бывших заключенных подростков — устроиться на работу

Фото: РИА Новости

По статистике, большая часть осужденных в России после выхода из тюрьмы повторно нарушают закон и возвращаются за решетку. Среди подростков эта цифра превышает 90%. Елена Бухаловская из Санкт-Петербургского «Центра социальной адаптации лиц, освободившихся из мест лишения свободы» уверена, что заключенных необходимо готовить к выходу из колонии еще в ее стенах. Люди должны понимать, что пока они сидят, мир по ту сторону колючей проволоки меняется. Им нужно объяснять, как восстановить документы, найти работу, к кому можно обратиться с теми или иными социальными вопросами. Но самое главное — донести, что в обществе бывшим сидельцам не всегда рады.

«Трудности с трудоустройством — они были, есть и будут. К сожалению, общественное мнение очень сложно изменить. И во все времена эта проблема существовала. Все зависит от человека», — цитирует радио Sputnik Бухаловскую.

Она привела в пример случай из собственной практики, когда человек из «Центра социальной адаптации лиц» был крановщиком: «Находясь в местах лишения свободы, конечно же, он утратил это удостоверение. Мы ему подсказали, как его восстановить. Он восстановил, и, вы знаете, этот человек обрел свою мечту. С высоты птичьего полета он смотрит на Санкт-Петербург, он помогает в строительстве новых домов, он соблюдает всю технику безопасности, он регулярно проходит обучение, у него есть все корочки, все нормативы, все выполняется. Он счастлив, потому что это работа его мечты, он всегда хотел быть крановщиком или альпинистом — что-то такое на высоте. И он во всех смыслах слова себя ощущает на высоте».

Фото: РИА Новости

Одна из главных проблем бывших заключенных — устроиться на работу. Почему, объясняет член Попечительского совета УИС (уголовно-исполнительной системы), президент фонда «Забота» Василий Ласточкин: «Подросток имеет полное право в анкете писать «не судим». У него нет нигде — ни в паспорте штампа, ничего. Но, скажем так: мы живем сегодня в стране со свободным рынком и огромным доступом у людей к различным источникам информации, в том числе к базам данных. Я не уверен, например, что ребенка судимого — опять-таки смотря за что, какая статья — возьмут в серьезную госструктуру работать. Ну маловероятно. Формально он такое же право имеет, но неформально...»

Он также привел пример из практики несколько лет назад, когда из Тульской области мальчик пытался устроиться парковщиком в торговый центр: «Глава службы безопасности этой фирмы сразу пробил его по базе. И он говорит мне: «Ты пойми меня правильно, вот у меня внизу в подвале тысяча машин стоит, а у него 158 статья (это кража). Вот у меня очередь мигрантов 100 человек стоит. Чего я буду рисковать? Вот я его возьму, а он магнитолу какую-нибудь у кого-нибудь вытащит».

Василий Ласточкин считает, что человек, вставший на путь исправления, обязан учитывать тот факт, что к нему будут относиться подозрительно и отвергать: «Также как человек, однажды сломавший серьезно ногу, всю жизнь будет, наверное, хромать или, во всяком случае, прихрамывать. Он к этому должен быть готов».

При выходе из колонии осужденные получают несколько сотен рублей и билеты до города, где они зарегистрированы по месту жительства. После этого ответственность за них несут региональные власти, поскольку в России нет единого федерального органа, который может помочь бывшим осужденным адаптироваться к жизни. Недавно в Подмосковье предложили законопроект, который позволит создать такую службу — там можно будет восстановить документы, пройти медицинское обследование, получить психологическую поддержку.

Фото: РИА Новости

Подобная практика называется пробацией. Она активно применяется в Европе и США, и, по мнению Василия Ласточкина, очень эффективна: «Есть такое латинское слово «probatio», оно исходит от слова, которое означает «овца». А овца в латинском понимании — это животное, которое нужно либо спереди тащить, либо сзади толкать. То есть, которое само на какую-то самостоятельную жизнь не способно. Мы говорим человеку, который освободился из мест лишения свободы, даже выпуская его досрочно за хорошее поведение — мы тебе даем свободу. Но, учитывая объективные наши данные ввиду твоего профиля — духовного профиля, психологического профиля — мы говорим, что ты свободой пользоваться пока не умеешь. И поэтому на срок в течение года ты будешь приходить к нам раз в неделю. С тобой будет разговаривать психолог, с тобой будет работать социальный работник, который будет помогать тебе искать работу, место учебы, тебе будут помогать определиться с жильем. В некоторых случаях ты после восьми вечера не должен появляться на улице, для тебя это опасно. И ты будешь опасен для людей. По мере того, как мы, исходя из каких-то объективных данных, видим, что человек созревает, мы говорим — ну хорошо, теперь ты будешь сам делать вот это, это и это. И этот уровень сознательности по мере его роста соответственно растет и уровень свободы. Что, на мой взгляд, очень логично».

Отсутствие работы, психологические барьеры, непринятие общества — со всеми этими проблемами сталкиваются прошедшие через тюрьму. Психологи отмечают: не важно, кто ты — подросток или матерый вор в законе — трудности у всех одинаковые. Некоторым иногда проще вернуться обратно на зону, потому что там не приходится думать о завтрашнем дне. Но шанс начать все с нуля есть у каждого — отсидевшего срок или рядового неудачника. Остается им воспользоваться.