Право на ошибку

Фото: Photosight.ru

Люди рассказывали о семейных трагедиях, решали в храме проблемы, делились своими радостями и бедами и всё время боялись ошибиться.

— Какому святому лучше помолиться, если болит голова?

— Я прочитала в книге священника Х, что детей надо крестить во младенчестве, а священник Y говорит, что лучше крестить мальчика или девочку лет в семь, когда они уже что-то понимают. Кто из них прав?

— Во время помазания масло попало ребёнку в глаз. Он покраснел. Это нормально или нужно идти к врачу?

Посетители сайта православного журнала, мои студенты, а часто и я сам все время задают не тот вопрос.

Люди часто ищут не решения своих проблем, не меняют ситуацию, которая их не устраивает. Они хотят признания того, что все сделали «правильно».

Взрослые всё время ищут одобрения своих действий со стороны значимых для них людей и в тоже время не соблюдают чёткие требования, например, по оформлению докладов.

В начале двухтысячных годов мне приходилось собирать доклады для сборника работ молодых учёных. Так вот, мало кто из студентов, аспирантов и даже преподавателей мог сохранить свой текст в нужной версии программы, использовать в документе рекомендованный шрифт, поля или интервалы. Чаще всего человек не соблюдал сроков, и в результате в последний момент на меня обрушивалось несколько десятков текстов, которые нужно было отформатировать по шаблону, а иногда и расшифровать. Авторы гениальных докладов в те времена могли использовать самые разные форматы, редакторы, носители информации и системы кодировок.

С тех времён у меня на компьютере стоит несколько программ для автоматического распознавания текстов в разных кодировках и несколько конвертеров, позволяющих читать тексты самых разных форматов.

Почти все люди работают в том текстовом редакторе, который стоит на их устройстве по умолчанию. Они не меняют эти настройки ни в компьютере, ни в Церкви, ни в жизни.

Совсем недавно я оформлял справку об отсутствии у меня судимости. Раньше мне приходилось для этого дважды ехать из Подмосковья в Москву (чтобы отдать документы и чтобы их получить).

В этом году я воспользовался порталом госуслуг. В какой-то момент у меня не прикреплялись нужные мне фотографии документов. Около часа я пытался решить проблему самостоятельно, а потом позвонил в техподдержку. Мне посоветовали почистить cookies и перезапустить браузер. Эти элементарные операции я регулярно делаю на своем компьютере, но мне не пришло в голову, что на портале госуслуг могут быть точно такие же сбои, как, например, в социальных сетях. Я был уверен, что на таких солидных сайтах все должно быть «правильно».

Эта ловушка называется «инерцией сознания». Человек часто забывает проверить самые элементарные вещи — не отошёл ли кабель от телевизора, не выскочила ли вилка из розетки, не мог ли православный священник, сайт или журналист ошибиться.

Очень часто на человека слишком давят авторитеты. Например, моя мама уверена, что по телевизору дают хорошие советы. Если в передаче на федеральном канале советуют чистить зубы пастой такой-то фирмы, она обязательно расскажет мне об этом. Ей не приходит в голову мысль, что эта информация может быть проплачена производителем зубной пасты.

Люди боятся «послать» непонятных мужиков, которые показывают странные документы и призывают срочно заменить электросчетчик за «четыре тысячи рублей». Студенты на экзамене могут рассказать преподавателям не своё мнение, а параграф из учебника, потому что это «правильно».

Когда въедливый педагог начинает задавать дополнительные вопросы, то оказывается, что юноша или девушка иногда просто вызубрили умную книжку. Сами они не могут отличить новость от заметки, а проблемную статью от репортажа, но при этом убеждены, что журналист — это человек, «который должен учитывать идеологические моменты в своей работе». Так написано в учебнике, а он ошибаться не может.

На самом деле ошибаться могут все. Президент и патриарх, преподаватель и учёный, священник и журналист. Просто одни способны признать свои промахи и их исправить, а другие — нет.

Когда я работал в школе, один семиклассник решил меня проверить. Он посмотрел на обложку учебника истории, где были написаны даты, и спросил: «Андрей Николаевич, а в каком году умер Иван Грозный?» Я с улыбкой взял свой экземпляр книги, посмотрел на обложку и назвал дату смерти этого правителя. Больше меня никто на знание дат не проверял. Надеюсь, мои нынешние студенты не считают меня суперкомпьютером, который помнит все даты или приемы написания текста. Преподаватель — это человек. Он постоянно учится, иногда ошибается, иногда о чем-то забывает.

Я вот до сих пор не помню точную дату смерти Ивана Грозного, а учебника по истории у меня под рукой нет. Надеюсь, читатель сам найдёт в интернете день, месяц и год смерти этого русского царя.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции